Ночь - время сумрачного волшебства. Когда часы переваливают через пометку "2.07", начинается обратный отсчёт. И ровно через 66 минут мягко стукнет колокольчик, и тени медленно разбредутся по углам, досыпать и ждать следующего ночера.
Когда набухшие веки начинают испытывать всю силу земного притяжения, а пальцы перестают попадать по нужным клавишам, комната погружается во тьму. Сами собой гаснут экран компьютера, маленькая настольная лампа, мигающие огни уличных фонарей. Ветер перестает завывать между домов, и, свернувшись клубочком под старым деревом, зарывается в кучу неубранной листвы, согревается и начинает мурлыкать, вспоминая свои дневные проделки и шалости.
По углам зажигаются трепещущие огоньки малиновых свечей, и тени, которые они отбрасывают, танцуют по стенам, оставляя крошечные следы копоти и капельки оранжевого воска.
Оживают страницы пыльных книг, начиная деловито шуршать и переговариваться, продолжая отыскивать ответы на риторические вопросы. Из пустой вазы расцветает прекрасная лилия, вмиг оплетая запястья и присасываясь к крошечным ранкам, и ее лепестки, медленно наполняясь жизнью, становятся алее самого дикого заката. Рыбки выскакивают из аквариума и, взявшись за плавники, заводят радужные хороводы, хором молча и выкидывая невероятные коленца.
Люди, запечатлённые на фотографиях, плачут белёсыми слезами, которые превращаются в синих блестящих бабочек и вылетают за рамки, разбивая стёкла на три ровных кусочка. Бабочки садятся на протянутые ладони и застывают кубиками льда, обжигая и просачиваясь сквозь пальцы.
А потом в аську приходит сообщение от друга-полуночника, и от громоподобного звукового сигнала сон разлетается в клочья, рассыпается пеплом, неотличимым от обыкновенной пыли, так что ни собрать, ни сшить его не удаётся. Пытаешься проморгаться, несколько раз зеваешь во весь рот, вбиваешь несколько слов в открывшееся оконце переписки и вновь погружаешься в нудную работу, которую нужно сделать до утра. И не важно, о чём там продолжает мурлыкать пригревшийся ветер.