Миниатюрные копии людей, с тонкими деревянными ручками на шарнирах, с миниатюрными ногтями, выкрашенными алым лаком. С синтетическими курчавыми волосами (причёска "вечная химия"), и на растрёпанных локонах трепещут неяркие отблески ламп. С аккуратными пальчиками пианистов, унизанными едва заметными ободками поблёскивающих колец из псевдодрагоценного металла. В длинных, роскошных платьях, подметающих пол. В хрустальных туфельках на лёгких ногах Золушки.

надо улыбаться, чтоб в живых остаться...

Крохотные стеклянные глазки, в которых стынет горечь и сладость, беды и радость, которые, выплёскиваясь из глазниц, застывают парафиновыми слезами. Длинные пушистые аспидово-чёрные ресницы, которым позавидовала бы любая модница. Гладкая кожа, поражающая неестественной, болезненной бледностью. Разноцветные тени, алые, идеальной формы губки, с любовью выточенные стройные фигурки, скользящие в танце неслышно, как хоровод теней.

надо улыбаться, чтоб в живых остаться...

Лёд хрупких запястий обхватывают браслеты с крупицами натуральных самоцветов и ленточки, трогательные ленточки, завязанные бантиком. Малюсенькие расшитые бисером маски, красные-чёрные-белые, прячут пустые, глупые, сказочно-красивые лица. Вверх, в тёмные небеса ныряют обрывки нитей, безжалостные рывки которых заставляют дрожащие, испуганные силуэты танцевать свой страшный чарующий танец, приседать в умелом пируэте на грани треска позвоночника, прогибаться, падать в чужие враждебные объятия. И улыбки, бездушные белозубые ухмылки одинаковых маленьких ртов.

надо улыбаться, чтоб живым казаться...