Все совпадения с реальными людьми или событиями есть не более чем плод вашего воображения. Этого не было. Этого не могло быть. Вашему вниманию представляю сюрреалистический бред воспалённого разума, не имеющий никакой реальной основы, кроме энной дозы наркотических веществ.

- Оставь меня в покое, только если ты не прекратишь, все может так повернуться! - всплеснул черный плащ и раздались гулкие шаги в темноте коридора. - Ты всегда отходил в сторону, и теперь - теперь можешь с полным правом наконец сделать это!
Голос был явно раздраженным.
- Прекрати. Ты знаешь, это не тот случай, - глухо ответили ему. - Ему надо помочь, скажу больше: его нужно спасать.
Раздалось нервное щелканье чьих-то пальцев. Затем резкий возглас:
- Ну давай!
- Что? - непонимающе уточнил второй собеседник. Первый молчал, но было слышно, как гнетущую тишину нарушает характерный звук сминания бумажного листа. Потом:
- Предлагай. Если ты решил поучаствовать! Пока ты только решил, что ему следует прижечь...
- Заткнись, идиот, он услышит! - шикнул на него оппонент. - Не мельтеши, Зрачок, тебе еще учиться и учиться! О таких вещах вообще не стоит говорить вслух!
- Ага, и поэтому ты и накрапал свое дерьмовецкое предложение на бумаге! - процедил сквозь зубы тот, кого назвали Зрачком. - Что ты вообще понимаешь, ничтожество! Не хватает духу, да, сказать прямо - задумал избавиться от соперника!
Вот это уже явно был перебор. Сначала воцарилось жутковатое молчание, затем второй стал медленно подниматься с дивана. Скрипнули продавленные пружины и раздалось едва сдерживаемое шипение:
- Да ты ничего не значишь для меня, чтобы я считал тебя соперником, ты, маленькое отвратительное.... - он недоговорил: зажегся свет.
- Кристалл!.. - одновременно вскрикнули спорщики и отпрянули к стене. Теперь их можно было рассмотреть.
В углу стоял молодой человек лет 17 и с широко открытыми синими глазами без белков покусывал прядь длинных золотистых волос, похожих на мягкую пряжу. Бледные щеки терзал лихорадочный румянец. Второй оказался высоким мужчиной лет на вид 23, с короткими каштановыми волосами, едва касающимися мочек ушей, украшенных тяжелыми витиеватыми серьгами, инструктированными рубинами. Угольно черные глаза белков тоже не имели. Длинные ресницы были почти прямыми и походили на щетки. Их обладатель опирался рукой на массивный дубовый стол, занося руку для удара кулаком по его полированной поверхности. На тонких пальцах у обоих блестели обручальные кольца из чистой платины.
Тот, кого назвали Кристаллом, стоял возле дверей, пристально глядя на спорщиков. Он усмехался, из уголка алых раскусанных губ стекала струйка крови, пачкая подбородок. От центра лба к внешним уголкам матово белых глаз, пронизанных серебристой сетчаткой, расходилась вязь красной татуировки - изящный растительный орнамент.
- Что, прикидываете, как бы избавиться от этого? - мужчина, которому на вид можно было дать примерно 35, поднял руку, демонстрируя платиновые кольца на безымянных пальцах обеих рук. - Бесполезно. Я все равно не позволю.
- Кристалл, как ты мог такое подумать! - резко бросил темноволосый возле стола, выпрямляясь. - Ни я, ни Зрачок не бросим тебя даже в таком состоянии. Ты же знаешь, мы тебя любим. Ты спас нас обоих и ты учил нас... да что я объясняю?!
Он посмотрел на своего противника в недавнем споре - на сей раз, в поисках поддержки. Тот не медлил с ответом ни секунды:
- Радужник дело говорит! - оживленно высказался он, еще более ожесточонно кусая прядь волос. - Ты просто устал... ведь верно? Я не вижу другого объяснения... Просто...
- Просто устал, да?! - Кристалл подошел к Зрачку и встретился с ним взглядом. - Я просто...
Внезапно Радужник и Зрачок увидели, как из уголков белых глаз сползают серебрящиеся капли, бегущие не вниз по скулам, а точно повторяющие вязь узора на висках и на лбу, и теряющиеся в абсолютно белых волосах, гладко зачесанных назад и волочащихся по полу, точнее, спадающих на шлейф длинной белой мантии с высоким воротником. Кристалл медленно начал оседать в кресло, заботливо подвинутое ему. оба молодых человека держали плачущего учителя под локти и усаживали, словно на трон.
- Тише, тише, тише... - суетливо бормотал светловолосый юноша. - Тише, тише, тише, тише...
- Да не мельтеши ты! - цыкнул на него Радужник, с участием склонившийся над Кристаллом. Зрачок потускнел и прибито умолк.
- Прекрати. Пусть говорит, мне нравится его голос... - после этих слов их общего кумира мальчишка просветлел и даже улыбнулся. Сквозь слезы... плакал и бесчувственный Радужник: нельзя было оставаться спокойным, глядя на слезы учителя. - Как ручеек...
Кристалл все плакал, и плакал...
- Я не хочу, чтобы меня прижигали... - куда только делась его всегдашняя холодность... - Не хочу, мне есть что терять, понимаете... есть, что терять!
Страшные слова были произнесены, но ученики не отшатнулись. Вместо этого Радужник резко развернулся к двери, из-за которой, после раздавшегося крика учителя раздался шорох и затем - омерзительное хлюпанье. Он кивнул Зрачку и оба обнажили шпаги. Из однотонных глаз полился свет, у одного - нефтяно-черный, у другого - сапфировый. Дверь треснула.
- Есть. Что. Терять.
- Не-ет!! - закричал Кристалл, пытаясь встать с кресла, но кровь хлынула изо рта, мешая говорить, и приступ кашля заглушил стон. А в зале закипела битва.
Зрачок мастерски владел шпагой и она танцевала в тонкой мальчишечьей руке. Радужник был потяжелее на подъем, но разил врагов с уверенной силой. Враги растекались по полу, хлюпали, восстанавливались и нападали вновь, давя массой. Черные, бессмысленно жидкие, неуязвимые, забивались под кожу и сосали кровь. Потолок заволокло кровавой дымкой. Она же стояла по всему залу, заслоняя друг от друга соперников и друзей. Кристалл давился кашлем, пока Зрачок и Радужник сражались. Так бессмысленно. Так безнадежно. Так невозможно. Невозможно. Невозможно.
Невозможно.
- Бесполезно, нам их не одолеть! - выкрикнул Радужник - и в тот же миг по телу пробежала липкая смертельная дрожь и хребет скрутило болью... ломая пополам.
- НЕЕЕЕЕТ!!!
- Тогда отступаем!! - закричал ему в ответ Зрачок, еще не осознавая, что его пронзили насквозь собственной вырванной из руки шпагой.
- НЕЕЕЕЕЕТ!!!
Кровь, всюду кровь...
Почему мы начинаем понастоящему действовать, только когда нам есть что терять? Кто-нибудь ответит на этот вопрос? Кто знает, чего стоит любая потеря? Возможно, только в ночной звездной тишине, или, может быть, в пылу битвы за непонятно что, когда жерва - те, кого ты можешь назвать Своими, а глаза, в которых нет ни радужки, ни зрачка, тускнеют, покрываясь мутной пеленой... тогда? Тогда ты это понимаешь?
Кристалл взмахнул руками и силы пришли... их не было, но он их чувствовал. И все повторялось, только два трупа остывали на холодном каменном полу. Он дрался молча, остервенело - потому, что терять было уже нечего, все было потеряно... и, разумеется, победил. И не заметил этого. Понял только, что теперь ему не помешают попрощаться с мертвыми.
Прикрыл ладонями темно-синие и черные глаза. Стер кровь с лиц. Вложил в руки шпаги... ритуал не имел смысла, но отвлекал.
Потом - понимание.
- Зрачок.
- Радужник.
- Зрачок.
- Радужник.
Мертвы. Потерял. Кто-то спрятал ценники. Все попрятал, чтобы продавать на вес, каждому - по индивидуальной стоимости. Берите оптом. Забирайте все - платите.
Бред какой-то...
Белые капли. Непрозрачные - по вискам ко лбу, и ветер сдувает их, а вязь татуировки все светлее и светлее, кровь отливает от лица.
- Мне нечего терять.
Только то, что осталось от близких и собственная жизнь. Но это - не в счет.
Потому что равное потеряло свой смысл, из уравнения выпал икс. И значение потерялось.
Кристалл вышел прочь, оставляя за своей спиной то, что мог так легко потерять. Поздно понял это - и потерял. Тех, кто был Его. И затем было только Пустое и Холодное Небо.
Радуйся - ты не бессмертен, тебе не дано испытать то, что испытывал он. Он прижег себя сам, когда сказал, что терять нечего. Ты тоже так можешь. И твой единственный смысл тогда будет лишь в том, что жизнь твоя - не вечна. А остальное сократится до размеров зрачка, сузится до диаметра радужницы и потускнеет, как помутневший глазной кристалл.